Полицейская волна

В новой России больше миллиона полицейских, то есть каждый сотый взрослый человек охраняет порядок. До сокращения штатная численность органов МВД составляла 1 280 000 человек, с 2012-го это число опустилось до 1 106 472. То, что происходит внутри этой организации, становится почвой для бесконечного количества слухов и разговоров и изредка вырывается на поверхность в виде ужасающей фактуры, чудовищных заметок в отделах происшествий газет или депрессивной судебной хроники.

Моя милиция меня бережет, добрый дядя Степа, милиционер поможет ребенку найти потерявшихся родителей, 02 нужно набирать, если случилось что-то плохое, — затверженные с детства стереотипы крутятся в голове. Из-за них нам кажется, что жаловаться на полицию всерьез нельзя. Пока на нее не начинается информационная атака.

Атака сзади

Сейчас информационная атака началась с ужасающего казанского дела. Сотрудники милиции 10 марта привели в отделение 52-летнего Сергея Назарова, которого они подозревали в краже мобильного телефона. По их мнению, это был плохой человек. Он много раз сидел в тюрьме и отлично подходил на роль подозреваемого. Милиционеры начали ему угрожать. Главный милиционер был, как впоследствии выяснилось, в чеченском плену и подробно объяснил, что и куда засовывают боевики своим пленным. А потом обнаружилась и бутылка от шампанского, причем, как якобы кричал начальник отделения милиции: «У нас всегда должна быть под рукой бутылка от шампанского».

Продолжение все знают. Как, вероятно, и то, что дальше выяснилось, что в отделении полиции «Дальний» было принято пытать людей обоего пола и выбивать зверскими методами показания из подозреваемых. В результате этой истории отделение полиции расформировано, половина его сидит, а остальные полицейские предлагают его снести до основанья и построить новое, с прозрачными стенами.

Дальше начинается информационная волна: оказывается, и в других отделениях в других городах пытали подозреваемых, арестовывали заведомо невиновных и пытались повесить на них висяки. После начинает работать сарафанное радио, которое с появлением интернета и социальных сетей научилось распространять информацию за считаные секунды. И вот уже выясняется, что знакомые довольно близких друзей тоже пострадали от полицейских, которые выбили показания в краже из студента-отличника. А еще всплывает новая история с применением швабры, но уже в Ставрополье. Или в Краснодарье? Какая уже разница, в конце концов, это может произойти где угодно, рядом, в соседнем отделении милиции.

Сопротивление информации
В этот момент многие отказываются всему этому верить. Это, разумеется, информационная волна. Она известно как поднимается и понятно как работает. Это все происки Госдепа. Это не может происходить здесь, сейчас, со мной, в моем городе, да в любом, собственно, городе: Казань — это же не Могадишо.

Эти волны были и раньше. В 2004 году Рашид Нургалиев ввел в обиход великолепное выражение «оборотни в погонах» — так назывались милиционеры, погрязшие в коррупции (предпочтительно в чине не меньше генерала). В 2009 и 2010 году, после того как майор Евсюков зашел в супермаркет и расстрелял там несколько человек из пистолета, тоже была вскрыта целая традиция насилия — все милиционеры, оказывается, только и делают, что стреляют в задержанных или случайных прохожих, избивают их, ну и так далее. Журналисты составили целый календарь, в котором каждому дню соответствовала новость — или три — про милицейское насилие и стрельбу.

Тогда теоретики заговоров говорили, что это делается специально. Что это информационная война, призванная то ли очернить предполагаемую реформу МВД, то ли, наоборот, самыми черными красками описать нынешнее состояние правоохранительных органов, чтобы сделать реформу неизбежной в глазах публики. Реформа состоялась. Милиция прошла переаттестацию. Нургалиев заявил, что отныне все будет в порядке и что от плохих кадров милиция избавилась. Было это год назад. Сотрудники ОВД «Дальний» в Казани тоже прошли переаттестацию и остались работать в милиции вместе со своей верной бутылкой, карандашом, шваброй и другими предметами для засовывания в подозреваемого.

Это реальность

Почему это происходит? Ну если, конечно, у кого-то еще хватает силы воли вынырнуть из бездны ужаса и рассуждать трезво? Это невозможно понять. Во-первых, при поступлении на работу милиционером проводится очень много проверок. Вместе со всеми тестами и обучением наем занимает около года. На стадии проверок выясняется много интересного. Полицейское начальство тут заявило в марте, что около трети поступающих на работу в полицию делают это из корыстных побуждений — это выясняется в ходе проверок. То есть контингент поступающих на работу таков, что люди не просто идут в полицию заниматься взяточничеством и вымогательством, они открыто признаются об этом на собеседовании.

Во-вторых, полиция не то чтобы покрывает своих. Если полицейский совершает громкое преступление, то очень часто его начальство выступает с заявлением, что сотрудник за день до того уволился по собственному желанию и в рядах не числится. Есть служба внутренней безопасности, о которой говорят, что с уходом бывшего начальника Константина Ромодановского внутренняя полиция стала несколько беззубой. Но полицейское начальство всегда остается на плаву. Казанское ЧП было настолько грандиозным, что уволили татарстанского министра внутренних дел, но тут нужно вспомнить, что в рамках реформы МВД все региональные министерства расформировывали, а полицию переподчинили федеральному центру, так что министр все равно был не нужен.

Федеральный министр Рашид Нургалиев не ушел в отставку после евсюковского дела и после Казани, скорее всего, останется на плаву. Это наводит на мысль, что с насилием никто бороться не собирается. Руководство страны считает, что огромное количество случаев полицейских пыток не является поводом для отставки главного по ведомству. При этом все прекрасно понимают, что полиция не может по-другому. У полиции маленькая зарплата. У полиции уродливая форма. Вооруженный офицер на службе общества, человек, по долгу службы носящий с собой наручники и упругую дубинку, должен быть одет прилично и вызывать доверие не только у граждан, но и у самого себя — просто из соображений безопасности.

Куда податься?

В реформе МВД не сделали главное — не отменили плановую систему. Полицейское начальство клянется сделать это последние лет десять. Это система, при которой каждому отделению спускается план, какое количество преступлений они должны раскрыть, и каждый начальник должен придумать какое-то ноу-хау, чтобы этот план выполнить, но не слишком перевыполнить, потому что иначе норму увеличат.

Получается, что преступления должны раскрываться, даже если для этого нужно вламываться в квартиры к невинным. Это значит, что полицейский должен полагаться на свое чекистское чутье и хватать на улице рецидивиста, вышедшего за хлебом. Это значит, что признание — царица доказательств, и пресловутая бутылка — отличный способ раскрывать преступления и ставить себе «палки», то есть отметки о том, что дело раскрыто.

Бедные, плохо одетые, уверенные в своей правоте люди со сломанной психикой, от которых начальство отрекается при первом признаке скандала, — вот такими оказались новые полицейские. Если в этой системе и возникают принципиальные люди вроде майора Дымовского, автора многочисленных видеообращений к президенту, тут же появляется информация, что они не меньше прочих замазаны в разных омерзительных делишках. Что может быть правдой, а может быть просто привычкой изгаживать все, что только можно, — «ты не лучше меня, ты такой же подлец».

Очень хочется отказаться от всего, что написано в этом тексте, и сказать: это все клевета, в России тысяча уродов на миллион настоящих профессионалов полицейской профессии, принципиальных и искренних защитников закона, готовых прийти на помощь гражданину и охранять его покой. К сожалению, эти мантры работают до тех пор, пока кого-нибудь лично знакомого не искалечат в обезьяннике.